Начало династии положила выдающаяся пианистка, заслуженная артистка РСФСР, профессор Московской консерватории, орденоносец Красного знамени, Елена Александровна Бекман-Щербина. Книга о ней, на которую я (Е. С.) ссылаюсь: «Жизнь пианистки (к 125-летию со дня рождения пианистки Е. А. Бекман-Щербины и 100-летию песенки «В лесу родилась ёлочка»), издательство «ТС– ПРИМА», 2006. Все авторские права защищены.

Биография

12 января 1882 года (по новому стилю) родилась замечательная русская пианистка, Елена Александровна Каменцева, в последствии Бекман-Щербина. Она прожила яркую и очень интересную творческую жизнь, получила звание заслуженной артистки РСФСР, профессора и орден Красного Знамени. Она постоянно концертировала, выступала на Радио, преподавала в Московской консерватории и других ВУЗах. О её богатой событиями жизни и творчества написано несколько книг и ряд статей, которые изданы и многократно переиздавались.

Елена Александровна написала воспоминания о своей жизни, о встречах со многими выдающимися музыкантами и учёными, и многие страницы этих воспоминаний представляют широкий интерес для музыкальной общественности и любителей музыки.

Рождение Елены Александровны в 1882 году в Москве, третьего ребёнка в семье провизора А. Л. Каменцева, совпало с трагическим событием: её мать, М. А. Каменцева, умерла через несколько дней после родов. Детей разобрали родные: Лену и её старшего брата Сашу стали воспитывать родная сестра матери, Елизавета Александровна, и её муж, Евгений Николаевич Щербина. Они смогли дать приёмной дочери блестящее образование.

Удивительные способности к музыке проявились у девочки рано. Начав заниматься на рояле, Леночка уже через три недели играла пьеску «Пиццикато» из балета «Сильвия». Вскоре произошло одно событие, определившее судьбу девочки. К Елизавете Александровне приехала в гости знакомая девушка, которая готовилась поступать в консерваторию и жаловалась, что ей трудно записывать диктанты по сольфеджио. Маленькая Лена удивилась: «А что же тут трудного? Ведь слышно, какие ноты берёт учитель!». «А ты, Лена, слышишь?». «Конечно». «Ну, какие это ноты?» – и девочка тут же отвечала: «Ми…Си бемоль… Фа диез…». «Да у неё абсолютный слух!!». Немедленно поехали показаться профессору консерватории Николаю Сергеевичу Звереву, и он сразу принял Леночку в свой класс, сказав: «У неё исключительные способности, она может уже сейчас поступить на второй курс».

Через три дня после поступления в консерваторию Лена должна была участвовать в концерте, играя новую пьеску. Н. С. Зверев попросил своего ученика старшего курса проверить, как она играет эту пьеску. Этим учеником был Сергей Рахманинов! С этой встречи началась их многолетняя дружба. Он похвалил Лену, и она отлично выступила в этом концерте и была зачислена на второй курс консерватории.

Этой же осенью Николай Сергеевич пригласил Лену с мамой к себе на вечер, чтобы продемонстрировать её перед своими товарищами-музыкантами, среди которых был его друг Петр Ильич Чайковский. Петр Ильич пришел в восторг от игры девочки и её абсолютного слуха. Он её поцеловал и назвал «Ангельчиком», а Лена и понятия не имела, какой это знаменитый человек! На этом вечере Петр Ильич и Николай Сергеевич подарили Леночке конфеты в голубой атласной бомбоньерке (эта коробочка до сих пор хранится в нашей семье, Е. С.).

Однажды в концерте к Лене, 8-9-летней девочке, подошли Сергей Рахманинов и пианист Александр Зилоти, и стали «экзаменовать» её на определение тональностей исполнявшейся симфонии. «В каком тоне сейчас играют?» – Лена отвечала безошибочно, и оба восторгались каждый раз, когда она определяла новую тональность. «Видишь, видишь, все слышит!» – восхищались молодые люди, оба огромного роста и тщедушная девочка между ними!

Годы обучения в консерватории были для Лены счастливыми. Она постоянно выступала на концертах и играла на экзаменах, неизменно получая оценки 5 и 5+. От Н. С. Зверева, тяжело больного, её перевели на средних курсах к профессору П. А. Пабсту, у которого она проучилась несколько лет. Вспоминается случай, когда Пабст признался своим знакомым, что у него сегодня праздник – «У меня на уроке была Леночка Щербина!». На средних курсах она уже играла с симфоническим оркестром, и её репертуар становился всё более сложным и богатым.

В эти же годы Лена постоянно посещала буквально все консерваторские симфонические и камерные концерты, оперу, балет, бывала в театрах, а отец, Е. Н. Щербина, водил её с братьями Сашей и Толей на выставки и в картинные галереи. У юной пианистки было множество подруг и друзей, её постоянно окружали ученики консерватории, два старших брата, сестры и братья знакомых мальчиков и девочек. Как же им было весело!

Среди знакомых Лены был и знаменитый пианист И. Гофман – они вместе катались на катке и санях с большой компанией молодёжи, для которой он был буквально кумиром. Лена бывала на всех его концертах, и однажды, чтобы попасть на его выступление, она продала свой метроном (инструмент, помогающий музыкантам держать один и тот же темп при исполнении сочинения). Лена пожаловалась на эту ситуацию одному из друзей Гофмана, а тот передал это самому Гофману. Каково же было удивление Елены, когда она вернулась с концерта и обнаружила дома два билета на следующий концерт пианиста и новенький метроном с приделанной к нему металлической пластинкой, на которой была следующая шутливая надпись: «Concert nichtig, Rithmus wichtig, Josef Hofmann, 25.II.99» («не важен концерт, важен ритм». Этот метроном хранится в нашей семье до сих пор – Е. С.). С тех пор Лена получила пропуск на все концерты И. Гофмана.

На старших курсах, после смерти П. А. Пабста, пианистку взял в свой класс В. И. Сафонов, дирижер и пианист, ректор Московской консерватории. В его классе учились выдающиеся ученики, в частности, композитор и пианист Николай Метнер, хороший друг Лены (его фотография с дружеским приветствием к Е. А. Бекман-Щербине хранится в нашем семейном архиве — Е. С.).

Василий Ильич Сафонов очень ценил свою талантливую ученицу и демонстрировал её различным музыкантам, приходившим к нему в гости. Однажды он познакомил Елену с А. К. Глазуновым и Н. А. Римским-Корсаковым, сказав: «Это моя жемчужина, Леночка Щербина. Николай Андреевич, она играет Вашу фугу. Вот что! Сыграй её нам!» И несмотря на то, что Лена почти не успела отрепетировать фугу в соседней гостиной, она прекрасно исполнила её на память перед автором – Римским-Корсаковым! Композитор очень поблагодарил пианистку за игру того своего произведения, которое он написал в юности. Познакомилась Лена у В. И. Сафонова и с А. Н. Скрябиным, и с Ф. И. Шаляпиным, и с А. В. Неждановой…

В 1899 году Елена заканчивала консерваторию с огромной программой. В неё, помимо Симфонических этюдов Шумана, пьес Шопена, Шуберта, Рубинштейна, входил весь «Хорошо темперированный клавир» Баха, оба тома по двадцать четыре прелюдии и фуги – всего 96 труднейших и разнороднейших полифонических произведений. Это был небывалый вклад в истории исполнительства со стороны юной пианистки! Она вспоминает: «Последние дни перед экзаменами я очень утомилась, потому что играть приходилось так много, как никогда в жизни. Последняя репетиция накануне экзамена в Малом зале консерватории проходила до трёх часов ночи – Василий Ильич пожелал прослушать почти все фуги с прелюдиями Баха!».

Экзамен прошел прекрасно, Елене поставили 5+ и присудили на художественном совете золотую медаль. Это зафиксировано на мраморной доске, висящей в фойе Малого зала Московской консерватории, рядом с фамилиями Рахманинова, Скрябина и других выдающихся музыкантов. Елена Александровна значится на этой доске как Каменцева (родовая фамилия), а фамилия её приёмных родителей (Щербина) была зафиксирована в мраморе позже, когда пианистка в своей двойной фамилии (Бекман-Щербина) соединила фамилии мужа, Л. К. Бекмана, и приёмных родителей. Этим она отблагодарила их, давших ей такое блестящее образование!

После окончания консерватории в 1899 году Елена отправилась с родителями в путешествие по Европе. Их маршрут охватывал Австрию, Швейцарию, Германию, Польшу. Особое восхищение вызвали пейзажи Швейцарии – Фирвальдское и другие озера, водопады, ущелья и старинные замки на фоне снеговых лесистых гор.

Ещё в 1898 году Елена в Алупке познакомилась со студентом Московского университета Леонидом Бекманом. Он был в том году домашним учителем сына А. Погодиной, у которой Щербины снимали дачу. Елена и Леонид вместе совершали прогулки, играли в четыре руки, а иногда Елена давала вечерние концерты на террасе Воронцовского дворца. В течение нескольких лет молодые люди встречались в концертах, на вечерах, в компаниях общих друзей, и, наконец, в 1902 году Леонид сделал Елене предложение, и в 1903 году состоялась свадьба. Бекманы прожили тридцать семь лет в счастливом браке, вплоть до 1939 года, года смерти Леонида Карловича. В браке у них родились две дочери – Вера и Оля, ставшие музыкантами.

Как и до окончания консерватории, так и после Елена Александровна продолжала работать – давала частные уроки игры на фортепиано, концертировала. На одном из концертов в Петровской сельскохозяйственной академии пианистка познакомилась с крупным учёным В. Р. Вильямсом, ставшим другом семьи Бекманов, а также с выдающимся русским художником В. И. Суриковым.

В течение последующих после свадьбы и рождения дочерей лет Е. А. Бекман-Щербина давала ряд концертов, и её имя становилось всё более известным. Её стали приглашать на различные музыкальные мероприятия, которые устраивали состоятельные организаторы. Так, в 1907 году, для участия в концертах её привлекла известная оперная певица, солистка Большого и Мариинского театров, М. А. Дейша-Сионицкая. В одном из концертов Елена Александровна познакомилась с известным финским композитором Яном Сибелиусом, восхищенным исполнением своих произведений Бекман-Щербины.

Пианистка стала принимать участие в «Вечерах современной музыки». Она была первой, которая познакомила московскую публику с сочинениями французских композиторов. Это были Клод Дебюсси и Морис Равель. Елена Александровна вспоминает: «В 1912 году меня пригласил выдающийся дирижер и контрабасист С. Кусевицкий принять участие в концерте, организованном им для Клода Дебюсси, которого он пригласил в Москву. После концерта Дебюсси очень похвалил моё исполнение его музыки, и мне было приятно услышать, что я правильно поняла звучание и манеру её исполнения».

В эти годы было множество выступлений Бекман-Щербины, где она играла с симфоническими оркестрами Первый концерт Чайковского, Пятый Бетховена, Первый и Второй концерты Шопена, концерт Римского-Корсакова и др. Список крупных концертных произведений с участием симфонического оркестра, исполненных Бекман-Щербины, состоял в эти годы уже из более двадцати пяти сочинений, а считая и камерные произведения – из нескольких сотен сочинений. Этот репертуар выдающаяся пианистка расширяла с каждым месяцем! В жизни Елены Александровны сыграла роль и композиция – она вместе со своим мужем, Л. К. Бекманом, стала автором прелестных детских песенок (об этом подробнее — в следующем эссе).

1912 год ознаменовался для Елены Александровны значительным событием – состоялось более глубокое и содержательное знакомство с А. Н. Скрябиным, который пожелал, чтобы Бекман-Щербина стала исполнять его сочинения. Они встречались и раньше, но теперь композитор, слыша отзывы об её игре, заинтересовался её пианизмом.

В декабре 1912 года Елена Александровна на концерте впервые для московской аудитории исполнила ряд сочинений Скрябина, на котором присутствовал Иосиф Гофман и высказал мнение об её игре – оно было настолько лестным, что пианистка могла бы «возгордиться», если бы прежде не знала мнения о себе таких музыкантов, как Танеев, Глазунов, Рахманинов, Зверев, Пабст, Сафонов и др.

Одной из высших похвал о своём исполнении она считала слова Скрябина, сказанные им жене, Татьяне Фёдоровне: «Знаешь, Танечка, когда Елена Александровна играет Поэму опус 69, мне кажется, что это играю я сам!». Такой отзыв композитора, прозвучавший в присутствии пианистки, сама Елена Александровна называла «незабываемыми словами». В 1915 году, после смерти Скрябина, Бекман-Щербина в Петербурге участвовала в концерте, посвященном памяти великого композитора, где представила первое исполнение Шестой и Восьмой сонат и ряда его пьес. Елена Александровна десятки раз участвовала в концертах, которые проводились Обществом музея имени Скрябина.

Ещё в 1912 году Елена Александровна организовала свою частную фортепианную школу и отдавала ей много времени и сил. В последующие годы она продолжала совмещать работу в своей школе с преподаванием в техникуме Гнесиных, в училище Селиванова и давала частные уроки, но вместе с тем упорно продолжала работать над расширением своего репертуара и участвовала во многих концертах (например, с Неждановой).

С 1918 года выступления Елены Александровны проходили не только в концертных залах, но она много играла в клубах, школах, рабочих дворцах, где рояли и пианино находились в плачевном состоянии, но это никак не влияло на качество её игры.

После голодных годов 1917-1921, во время которых квартиру семьи Бекманов сильно уплотнили, поселив там около двадцати пяти чужих людей (!), жизнь постепенно стала налаживаться. В гостях у Елены Александровны и Леонида Карловича часто бывали виолончелист Г. Пятигорский, альтист Борисовский, скрипачи Цейтлин и Ямпольский, певцы Доберт, Доливо-Саботницкий и другие многие музыканты, с которыми пианистка исполняла инструментальную и вокальную музыку.

Вся семья часто бывала на концертах в Большом и Малом залах консерватории, где нередко выступала и сама Елена Александровна. Публика и критики продолжали удивляться выразительности её игры и «жемчужной» техникой – для неё как будто не существовало технических трудностей.

В двадцатые годы пианистка интенсивно трудилась по всем творческим направлениям – сольные, ансамблевые сочинения, концерты с оркестрами, педагогическая и общественная деятельность. Уделяла она много сил и времени своей семейной жизни, продолжая вместе с мужем воспитывать дочерей. Вера и Оля поступили в те годы в Гнесинское училище, где познакомились с целым рядом талантливых студентов – композитором Арамом Хачатуряном, пианистом и музыковедом С. Скребковым, пианистом А. Николаевым, музыковедом Е. Давыдовой, братьями пианистом и скрипачом Ю. и Б. Сухаревскими, дирижером К. Виноградовым.

В 1928 году дочери Елены Александровны поступили в Московскую консерваторию. И за эти же годы и Оля, и Вера связали свои судьбы с сокурсниками: Оля вышла замуж за Сергея Скребкова, а Вера – за Юрия Сухаревского.

Жизнь продолжалась, Елена Александровна была чрезвычайно востребована. Её пригласили работать на радио, и она чуть ли не каждый день выступала в прямом эфире, исполняя сочинения своего огромного репертуара и заказанные ей радио новые произведения, часто очень виртуозного характера.

В январе 1935 года исполнилось 35 лет исполнительской деятельности Бекман-Щербины. Юбилейный концерт в Малом зале консерватории прошёл с огромным успехом, выдающаяся пианистка исполнила ряд произведений Шопена, Листа, Скрябина, Дебюсси, включая такие виртуозные сочинения, как «Дон Жуан» Моцарта в транскрипции Листа. Поздравительные письма и телеграммы буквально сыпались от её почитателей как дождь! В нашей семье до сих пор сохранились парчовые юбилейные ленты от друзей и знакомых, поздравивших Елену Александровну и пожелавших ей дальнейших творческих успехов.

Вскоре после этого юбилейного концерта Е. А. Бекман-Щербина получила звание заслуженной артистки РСФСР.

В тридцатых годах у Елены Александровны родились две внучки – Марина Скребкова и Ольга Сухаревская.

В 1939 году вся семья пережила огромное горе – ушел из жизни муж Елены Александровны, Леонид Карлович Бекман, в браке с которым тридцать семь лет так счастливо прожила пианистка…

Некоторое утешение принес в марте 1941 года переезд семьи из старого дома на Патриарших прудах на новую квартиру, тоже на Патриарших. Елена Александровна постепенно успокаивалась, активно работая на радио и в других местах.

Наступило 22 июня 1941 года – началась война. Встал вопрос об эвакуации, и так получилось, что члены одной семьи оказались разбросанными в самых разных городах страны: Вера с дочкой Олей отправились в Казань, Сергей Скребков – в Саратов, мать и сестра Сергея уехали в Уфу. Елена Александровна отказалась ехать одна в Ташкент, куда её направляла консерватория, и решила эвакуироваться вместе с дочерью Ольгой и внучкой Мариной в Бугульму (Татарстан).

Месяцы, проведенные в 1941 и 1942 годах в Бугульме, были для Елены Александровны очень трудными. В доме, в котором семье удалось снять комнату, не было никаких удобств: воду носили из колодца, топили дровами русскую печь, освещались свечками. Дом находился на холме, с которого приходилось спускаться и подниматься. При гололедице и глубокой грязи, в которой можно было утопить обувь, необходимо было ходить в центр города на работу, и дочь Ольга страшно боялась, что Елена Александровна упадет и сломает руки. А между тем пианистке приходилось заниматься домашним хозяйством — варить супы, готовить еду и топить печь! Руки Елена Александровна не испортила, а вот ноги дважды обварила, а бугульминские врачи отказывались приходить лечить её, так как семья была приезжая.

Денег не хватало, цены на все росли. Хорошо ещё, что в Бугульму ненадолго приехал Сергей Скребков, муж Ольги, и привез из Москвы шубы и другие тёплые вещи — ведь температура в тех местах бывала ниже 50 градусов мороза. Он закупил мяса на всю зиму и, нарубив его, поставил ящики к стене, где было достаточно холодно.

Настроение у Елены Александровны было тяжелым. Лишь к весне 1942 года в Бугульме открылся «Театр миниатюр», где пианистка хоть иногда могла выступать и аккомпанировать певцам.

Наконец, дочь Вера сообщила, что семью Елены Александровны с Ольгой и внучкой Мариной ждут в Казани весной – семья вновь соединялась! Переезд из Бугульмы в Казань был совершен на грузовике: семья ехала в течение трёх дней; с собой удалось взять на грузовик не только носильные вещи, но и продукты, дрова, картошку в мешках – это очень пригодилось в Казани, где было голодно.

Казанская жизнь буквально воскресила Елену Александровну. Она часто выступала в госпиталях перед ранеными, в школах. Кроме того, пианистка провела огромный цикл лекций-концертов в музыкальном училище вместе с историком музыки В. Д. Конен. Программа цикла поражает своим объёмом: Елена Александровна каждую неделю представляла следующего в истории музыки композитора, начиная от английского музыканта Генри Пёрселла, далее Рамо, Куперена, Генделя, Баха и его сыновей, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шумана, Шопена, Листа, Брамса, вплоть до Дебюсси и Равеля. Как писали в газете, это был подлинный музыкальный подвиг!

Вспоминается один удивительный случай, связанный с этими концертами. В доме по соседству с тем, где жила семья, одна пожилая интеллигентная женщина имела рояль и предложила Елене Александровне заниматься по два-три часа ежедневно. Как-то раз, просматривая стопку нот около рояля, пианистка увидела тетрадь «Прелюдий» Дебюсси, и ей почему-то очень захотелось в тот день поиграть эти сочинения: ведь она встречалась с композитором лично, и он сделал ей комплимент по поводу её исполнения своих произведений. Раскрыв ноты, Елена Александровна была поражена: именно в этот день исполнилось двадцать пять лет со дня смерти композитора! Она с волнением проиграла все его прелюдии и другие сочинения, отметив таким образом эту дату – пусть и без слушателей, в маленькой комнате, на стареньком рояле… Но позже, 20 апреля 1943 года, пианистка блестяще исполнила многие сочинения этого замечательного французского композитора и рассказала об этом случае своим слушателям, завершив этим концертом весь цикл из двадцати шести вечеров.

Весной 1943 года дочь Елены Александровны Ольга Леонидовна получила вызов из Москвы от музыкального училища Гнесиных, где она работала до войны. Так вся семья – Елена Александровна, Ольга Леонидовна и Марина, вернулась в Москву. И если из Бугульмы в Казань они ехали на грузовике, то из Казани в Москву – в товарном вагоне с физическим оборудованием и аппаратурой Физического института Академии наук, которую они должны были охранять! Переезд был тяжелый, иногда падали какие-то ящики и аппараты, но! – это было возвращение домой, в Москву! И была весна, и пели соловьи…

Осенью 1943 года продолжались выступления Елены Александровны на радио. Постепенно жизнь налаживалась, пианистка получила звание профессора и стала преподавать в Институте повышения квалификации музыкантов-педагогов.

В 1948 году, выступая на радио с технически очень трудной программой, Елена Александровна вернулась домой совершенно больной: ночью у неё случился обширный инфаркт. В больницу Елену Александровну не повезли, а вся семья ухаживала за ней дома, и она постепенно выздоровела.

Большим и радостным событием в 1950 году явился юбилей концерт пианистки, связанный с 50-летием её деятельности.

Привожу (Е. С.) письмо в Комитет по делам искусств по поводу празднования юбилея Е. А. Бекман-Щербины:

«В этом году исполняется 50 лет музыкальной деятельности заслуженной артистки РСФСР профессора-орденоносца Елены Александровны БЕКМАН-ЩЕРБИНЫ – старейшей пианистки Советского Союза. Елена Александровна принадлежит к числу тех пианистов, которые первыми начали принимать участие в радио-передачах с начала художественного широковещания. В течение 25 лет она выступает перед микрофоном. В связи с 50-летием её пианистической концертной деятельности и 25-летием работы в радиовещании просим возбудить ходатайство перед Правительством о праздновании её юбилея».

Подписи деятелей культуры под обращением:

Народная артистка СССР А. В. Нежданова
Народная артистка СССР Н. А. Обухова
Народный артист СССР А. Б. Гольденвейзер
Заслуженная артистка РСФСР Е. К. Катульская
Народный артист РСФСР А. Ф. Гедике
Народная артистка РСФСР Н. А. Казанцева
Народная артистка РСФСР Н. П. Рождественская
Заслуженный деятель искусств Е. Ф. Гнесина
Заслуженный деятель искусств С. М. Козолупов и другие…

Концерт был назначен на 26 ноября и прошел с оглушительным успехом в Колонном зале Дома Союзов.

В первом отделении пианистка играла сочинения русских композиторов:

• Глинка. Воспоминание о мазурке.
• Рубинштейн. Баркарола.
• Чайковский. Юмористическое скерцо.
• Балакирев. В саду.
• Лядов. Деревенская мазурка. Прелюдия.
• Глазунов. Этюд «Ночь».
• Аренский. Этюд «Лесной ручей».
• Скрябин. Прелюдии ля-мажор, фа-диез минор. Вальс.
• Рахманинов. Прелюдия соль-мажор. Этюды-картины ми-бемоль минор и ми-бемоль мажор.

Во втором отделении исполнялся Второй концерт Шопена и Вариации Шопена на тему оперы Моцарта «Дон Жуан» с большим симфоническим оркестром под управлением Н. А. Аносова.

Предлагаем прослушать диск с записью юбилейного концерта из Колонного зала Дома Союзов.

Chopin: Piano Concerto No. 2 in F minor, Op. 21 [28:11]

I. Maestoso [12:57] II. Larghetto [7:24] III. Allegro vivace [7:50]

Chopin: Variations on the Theme of Mozart`s "Don Giovanni" for Piano and Orchestra, Op. 2 [16:06]

Arensky: Forest stream, Op. 36 No. 15 [3:09]

Arensky: Etude F-Sharp Major, Op. 36 No. 13 [2:01]

Scriabin: Waltz A-Flat Major, Op. 38 [5:28]

Rachmaninoff: Prelude for Piano No. 16 in G Major, Op. 32 / 5 [2:37]

Rachmaninoff: Etude-Tableau in E-Flat Minor, Op. 33 No. 6 [1:24]

Rachmaninoff: Etude-Tableau in E-Flat Minor, Op. 33 No. 7 [1:42]

Glinka: Remembrance about Mazurka [3:10]

Rubinstein: Barcarolla, Op. 93 No. 3 [4:42]

Tchaikovsky: Scherzo humoristique (No. 2 from Morceaux (6), Op. 19) [3:00]

---

Elena Bekman-Shcherbina / All Union State Radio Symphony Orchestra / Nikolai Anosov

---

Во время антракта стали выносить корзины с цветами – хризантемами, цикламенами, розами. Их несли без конца и ставили от стены до стены на авансцене перед роялем, так что получился целый сад цветов, в котором Елена Александровна играла во втором отделении! На фоне нарядного, белого, ярко освещенного Колонного зала этот сад был особенно красив. Такого количества цветов в концертах, 22 корзины, пожалуй, не получал ни один исполнитель! Этот концерт был записан и выпущен отдельной пластинкой.

Елена Александровна выступала в длинном темно-лиловом платье, на груди её сиял аметист, волосы окружали голову серебряным ореолом. Существует несколько её портретов и бюст из гипса; один из портретов хранится в музее Московской консерватории, другие – в Музее музыкальной культуры, в музее Скрябина и в Российской академии музыки.

На концерте присутствовала вся музыкальная Москва. Выдающийся пианист Г. Г. Нейгауз, к сожалению, не смог придти на концерт, но прислал замечательное письмо, которое приводится целиком:

«Глубокоуважаемая Елена Александровна!
Обстоятельства складываются у меня так неудачно, что я никак не смогу быть сегодня на Вашем концерте, послушать Вас и лично поздравить, поэтому прибегаю к перу и бумаге, чтобы выразить Вам по случаю Вашего юбилея то самое, что я без всяких юбилеев думал о Вас – что Вы чудесная, совершенная пианистка, настоящий и бесспорный мастер своего дела, у которого есть, чему поучиться, что слушать Вас – это всегда большая радость – и что я глубоко скорблю, что сегодня буду лишен этой радости. Хотя я и буду физически отсутствовать, но верьте мне, что в хоре Ваших друзей и почитателей, которые соберутся, чтобы Вас приветствовать, будет присутствовать и мой голос, как самый убеждённый cantus firmus.

Искренне Вам преданный,
Генрих Нейгауз»

Да, это был настоящий триумф Елены Александровны Бекман-Щербины! Этот юбилей был не только удивительно торжественным и красивым, на нём была продемонстрирована действительно искренняя любовь многочисленных слушателей к маститой пианистке. Как был в своё время удивительно прав профессор консерватории Н. С. Зверев, увидевший в маленькой девочке будущую звезду!

Исполнительское искусство Е. А. Бекман-Щербины всегда вызывало массу отзывов слушателей. Существует множество напечатанных рецензий, писем и телеграмм, которые посылали Елене Александровне друзья, коллеги, знакомые и незнакомые люди; особенно большое число таких писем было от радиослушателей самых разнообразных специальностей, и далеко не все из них были профессиональными музыкантами – врачи, учителя, полярники, художники…

Профессиональные отзывы охватывают всю творческую жизнь пианистки и показывают, что в течение всей карьеры Елена Александровна всегда была на одном из самых высших уровней пианизма. Привожу (Е. С.) в хронологическом порядке несколько выдержек из разных отзывов:

• 1900 год: «…В концерт были приглашены известная артистка московской частной оперы г-жа Петрова-Званцева и, хотя и очень ещё молодая, но уже окончившая курс Московской консерватории с золотой медалью пианистка г-жа Каменцева-Щербина. Обе исполнительницы имели очень большой успех у публики, которая заставляла их много бисировать… Г-жа Каменцева-Щербина сверх программы исполнила этюд г-на Пахульского…»
• 1906 год: «…Публике удалось насладиться при исполнении г-жой Бекман-Щербины первого концерта Шопена. Богатые достоинства этой пианистки – безукоризненная чистота техники, изящество исполнения и мягкая серебристость тона – неоднократно отмечались в печати…»
• 1906 год: «… Колоссальный успех сопровождал выступление превосходной пианистки Бекман-Щербины, в последние два года ставшей в первый ряд московских виртуозов. Поражающее мастерство техники, соединённое с высоким благородством музыкального интеллекта – эти качества делают её фигурой для поклонения и профессоров-специалистов, и рядовых меломанов…»
• 1912 год: «…Среди московских пианистов можно с чувством удовлетворения, редко выпадающего на долю критика, выделить г-жу Бекман-Щербину. Как музыкант, как пианистка она чувствует себя абсолютно свободно, её исполнение является шедевром…»
• 1913 год: «…Самым ярким моментом вчерашнего концерта было выступление г-жи Бекман-Щербины…»
• 1915 год: «…Концерт пианистки Бекман-Щербины прошёл 6 марта с успехом крупным и вполне заслуженным. Своё богатое природное дарование г-жа Бекман-Щербина неустанно шлифует и разрабатывает…»
• 1916 год: «…Лёгкость исполнения и изящество замысла сочетаются в даровании г-жи Бекман-Щербины с оттенком какой-то подкупающей жизнерадостности, чего-то светлого и чистого…»
• 1917 год: «…Признание артистки Е. А. Бекман-Щербины превосходной пианисткой нашло подтверждение в её крупном успехе…»
• 1922 год: «…Исполнение фортепианного концерта Скрябина широко известной пианисткой Бекман-Щербины было очень интересным…»
• 1929 год: «…Концерт профессора МГК пианистки Е. А. Бекман-Щербины с выдержанной программой «транскрипций», то есть обработок для фортепиано, нельзя расценивать иначе, как большой день искусства. Строгая простота в сочетании с ясным, выразительно-логическим музыкальным мышлением, безупречно чистая техника. Удивительное владение разнохарактерным звуком (до фортепианных подражаний флажолетам включительно), а наряду с этим и глубокое проникновение в стиль и характер пьес делают игру пианистки классически законченной и художественно цельной…»
• 1935 год: «…Юбилейный концерт Е. А. Бекман-Щербины 12 января сего года раскрыл во всей полноте её творчески-исполнительское мастерство. Исключительно трудная по виртуозности программа (Шопен, Лист, Дебюсси, Равель) была исполнена с неподражаемым техническим мастерством. Казалось, что трудности преодолеваются пианисткой шутя. Однако виртуозность, как всегда у Бекман-Щербины, не была показной и подчёркнутой. Приковывали к себе ясность и художественное осмысление, пластичность нюансировки и та исключительная чуткость к полному и разнообразно-колоритному фортепианному звуку, в котором концертантка не знает себе соперников…»
• 1935 год: «…Е. А. Бекман-Щербина – блестящая пианистка. Её игра, не знающая технических затруднений, отличается естественностью, тонкостью, чёткостью и строгостью трактовки…»
• 1940 год: 11 июня. «Радиопрограммы» Всесоюзного радиокомитета.

Телеграмма: «Москва. Радиокомитет. Бекман-Щербине.

Ваше выступление сегодня на концерте хорошо слышно на острове Белом. Часто слушаем Вас с большим вниманием, шлём искренний привет. Остров Белый арктический».

Телеграмма Е. А. Бекман-Щербине

«Привет с далёкого Севера… Словно зачарованный, слушает радист музыку, доносящуюся из Москвы за тысячи миль. Как ясен и гармоничен язык этих звуков, как бы протестующих против мрака и хаоса разыгравшейся ледяной стихии. Шуман! Чайковский! Невидимая радиоволна не раз доносила любимые мелодии…»

1942 год: газета «Колхозник» Бугульминского района

«…В театре «Миниатюр» прекрасно играют разные артисты, и пианистка Бекман-Щербина мастерски исполняет классические произведения»…

1949 год: журнал «Советская музыка»

«… От Балакирева, Рахманинова, Рубинштейна прямая линия ведёт к советским пианистам, блистательным мастерам-исполнителям Баха – К. Игумнову, Е. Бекман-Щербине, Г. Нейгаузу, А. Гольденвейзеру, М. Юдиной, С. Рихтеру, Т. Николаевой…»

1950 год: Журнал «Огонёк», статья «Полвека на концертной эстраде»

«Когда Вы начинаете играть, на душе сразу становится тепло…»

«Благодаря Вам мы полюбили хорошую, серьёзную музыку, которая стала для нас источником бесконечной радости…»

Так пишут советские радиослушатели пианистке Елене Александровне Бекман-Щербине, имя которой известно в самых далёких уголках Советского Союза. Люди самых различных профессий благодарят артистку, чья игра раскрывает перед ними гениальные творения искусства.

1951 год: журнал «Советская музыка», статья «Пятьдесят лет на концертной эстраде»

«От всего сердца поздравляем Вас с достигнутым великим мастерством. Огромное спасибо за вчерашний концерт…». Так начинается одно из писем, полученных Еленой Александровной Бекман-Щербины после её концерта в Колонном зале Дома Союзов в связи с 50-летием её артистической деятельности. «…Подобно искусству лучших русских исполнителей прошлого и настоящего, её исполнение отличается чувством художественной меры и подлинной поэтичностью. Певучее, мелодическое начало у неё всегда на переднем плане…»

Приведённые отзывы и письма свидетельствуют о неувядающем таланте на протяжении всей многолетней творческой жизни пианистки.

Дойдя до самого пика своей славы, она, полная новых творческих планов, решила подготовить ещё один юбилейный концерт, посвященный её грядущему 70-летию в январе 1952 года. Сколько молодости, творческих сил, деятельного желания работать было в этом замечательном человеке!

В 1951 году вся семья на майских праздниках была в Доме творчества композиторов «Руза» под Москвой, и Елена Александровна много гуляла по живописным окрестностям, любуясь пейзажами Москвы-реки, лесами и весенними лугами. И звучали вальсы Рахманинова, Глинки, Шуберта, Листа – выдающаяся пианистка готовилась к следующему юбилейному концерту. Тем же летом она была председателем госэкзамена пианистов в Гнесинском институте. Всё, казалось, было хорошо, но…

Моя мать (Е. С.), Марина Сергеевна Скребкова-Филатова, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории, заслуженный деятель Российской Федерации, пишет: «Осень 1951 принесла нам большое горе – 30 сентября Елена Александровна скончалась… Я могла бы очень многое рассказать о ней, о нашей дружбе, о моей любви и уважении к ней – она была моим другом, учителем, во многом воспитателем, она стала для меня одним из прекрасных эталонов моей жизни. Спасибо судьбе за то, что я столько лет могла близко общаться с этим замечательным, разносторонне талантливым человеком. Её образ никогда не померкнет в моей благодарной памяти. И недаром именем «Елена» названа моя дочь».

1951 год – год печали, скорби и горя не только для всей семьи, но и для музыкального общества Москвы и страны. В некрологах писали:

«Её чудесное мастерство, искреннее, ясное, светлое, находило широкий отклик у радиослушателей – об этом говорит огромное число писем, полученные Е. А. Бекман-Щербины за годы выступления на радио. Любовь слушателей – высшая награда для музыканта, отдавшего всю жизнь служению искусству своего народа. Таким художником была Бекман-Щербина» (А. И. Хачатурян, С. Т. Рихтер, М. В. Юдина, Г. Г. Нейгауз, Н. С. Голованов, С. А. Самосуд, Р. М. Глиэр, А. Ф. Гедике, семья Гнесиных).

«Игра её – всегда тонко-художественная; её безукоризненный вкус и превосходное чувство меры поставили её в ряд лучших русских пианистов» (А. Б. Гольденвейзер, Народный артист СССР).

«Елена Александровна дружила с Рахманиновым, Скрябиным, Игумновым и вместе с ними завоёвывала русскому пианизму мировое признание» (К. Х. Аджемов, профессор Московской консерватории).

Да, ушла жемчужина русской фортепианной школы, умер замечательный человек и музыкант… Многочасовая панихида состоялась в Доме звукозаписи, на ней в память об артистке, выдающейся пианистке, выступили маститые музыканты и множество её почитателей и поклонников.

Елена Александровна Бекман-Щербина похоронена на семейном участке Донского кладбища, где ей поставлен памятник. Но память о ней, её замечательная игра, записанная на диске, остались, и мы можем слышать её «голос», доносящийся к нам из прошлого, и наслаждаться его золотым звучанием…