В 2010 композитор Елена Соколовская написала к 200-летию рождения Роберта Шумана три романса на стихи Генриха Гейне, которые исполнялись в Москве. В 2022 Елена Соколовская создала вторую редакцию этого сочинения, изменив его жанр и назвав его песнями. При сравнении двух редакций очень заметны творческий рост композитора, гораздо более глубокое проникновение в смысл поэзии поэта, драматургическое и техническое мастерство композиции. Этот рост и побудил автора музыки сочинить, собственно говоря, новое произведение на те же стихи Генриха Гейне. Об изменении жанрового облика свидетельствует и новое название вокального сочинения Елены Соколовской: жанр и музыкальная вариантно-строфическая форма песен (Lied) более соответствует творческому стилю Шумана, которому посвящены произведения.
Первая редакция – три романса (2010) – составляет цикл, написанный для сопрано, фортепиано, скрипки, альта и виолончели. Вторая – Три «Песни» – не образует цикл, каждая песня может исполняться отдельно. Песни написаны для сопрано и фортепиано.
Пытаясь максимально сохранить содержание и поэтическую атмосферу оригиналов Генриха Гейне, Елена Соколовская не опирается на многочисленные стихотворные русские переводы: обе редакции созданы композитором на немецком языке.
Песни-посвящения Роберту Шуману на стихи Генриха Гейне композитора Елены Соколовской обладают оригинальной особенностью. Каждая из них начинается с цитирования одного, несколько видоизменённого фрагмента (скорее – аллюзии), который выбран композитором из разных фортепианных и вокальных произведений Шумана.
Этот выбор преследует несколько целей: наиболее явная из них – продемонстрировать обращение современного автора к образной сфере самого Шумана. Кроме того, каждая цитата – аллюзия, проходящая в начале и в самом конце каждой из трёх песен, как бы содержит в себе квинтэссенцию художественного смысла произведения. И, наконец, в любой из песен происходит принципиальная трансформация начальной цитаты – аллюзии, так как поэтический текст Генриха Гейне заставляет её измениться. Это преображение музыки происходит под влиянием смысла стихов поэта. В первой и третьей песнях, написанных на весьма светлые и лирические тексты, это преображение как бы рисует оборотную сторону жизни с её печалями и драмами. А во второй песне трагедия раскрывается в полной мере.
Глубокое образное видоизменение темы во многих произведениях – типичное музыкально-художественное явление в творчестве композиторов эпохи романтизма. Современный композитор, Елена Соколовская, мастерски воплотила этот драматургический приём в своих песнях, посвящая их великому композитору-романтику.
I. "Herz, mein Herz"
Песня «Herz, mein Herz» открывает собой небольшой ряд вокальных произведений, очень интересных по драматургическому замыслу. По первому впечатлению стихи Гейне могут восприниматься как светлые, полные весенних обещаний и надежд, мечтаний о любви и радости. Поэт в стихотворении мысленно обращается к своему сердцу и просит его не беспокоиться о судьбе и говорит о том, насколько прекрасен мир. Однако, внимательно вчитываясь в стихотворение, замечаешь, что в нём есть как бы второе дно. Строки стихов содержат фразу о чём-то, что «зима отняла у тебя». Эти слова отнюдь не являются радостными, напротив, светлые обещания весны покрыты неким драматическим флёром.
Именно на эти слова в стихотворении Гейне и обратил внимание автор музыки, глубоко и тонко воплотив в своей песне неоднозначность этого образа. Песня начинается с фортепианной аллюзии на мажорное радостное вступление к известному вокальному сочинению Роберта Шумана «Посвящение». Но очень быстро характер музыки меняется, темп неуклонно замедляется вплоть до ферматы, а лирическая ниспадающая фраза уже не содержит той бодрой «мажорности», с которой песня начиналась.
Именно здесь, в момент перелома, вступает голос. Отсюда начинается выращивание новой темы, пронизывающей всю песню: это григорианский напев «Dies irae», напев-символ, к которому обращались в своих произведениях многие композиторы. Этот символ таит в себе горестный намёк на скрытую драматичность событий.
Мотив «Dies iraе» появляется в разных вариантах в виде отдельных фраз то у голоса, то у рояля или в их каноне, а наиболее полно звучит в увеличении в вокальной партии перед обширной фортепианной кодой. На протяжении всей песни удалось создать гармоничный ансамбль, в котором оба участника – вокальная и фортепианная партии – совершенно равноправны, они тонко дополняют и оттеняют друг друга.
Неоднозначность стихотворения Гейне решена Еленой Соколовской необычным образом. Почти везде вокальная партия находится ниже фортепианного контрапункта, который так прозрачно и хрупко звучит во второй и третьей октавах – это создаёт иллюзию просветлённого звучания ткани. Однако благодаря вариантно развивающемуся тематизму, наполненному скорбными интонациями григорианского напеву, тихими стонами lamento, внезапными agitato и остановками, возникает внутреннее «противоречие» между необычным изложением ткани и её интонационным содержанием. И это противоречие полностью соответствует многоплановости стихов Гейне.
«Двойственность» песни также подчёркивается ещё одним приёмом, упомянутом выше – преобразованием шумановской цитаты-аллюзии, звучащей в начале и в конце песни. Бодро-мажорный характер её, как было замечено выше, уже во вступлении к песне имеет склонность к «угасанию», а в конце это угасание полностью реализуется. Песня завершается как бы вопросом: сбудутся ли обещания весны вернуть радость, или любовь и счастье в жизни невозможны?…
II. "Im Mondenglanze ruht das Meer"
Романтический образ спокойного моря, освещённого лунным светом – это, наверное, одна из чудесных, умиротворяющих картин, которую только можно себе представить. Но картина эта обманчива, и старинная легенда, пробуждающая в сердце поэта печаль, повествует о трагедии затонувших в пучине моря городов, глухих «колокольных звонах» из глубин бездонной пропасти, о «стонах» погибших людей, которые никогда уже не вернутся.
Этот двойственный образ красоты и смерти, созданный Генрихом Гейне, композитор своеобразно претворил, найдя для его воплощения удивительный и впечатляющий эффект. В каждой из трёх вариантных строф песни вокальная партия делится на два типа изложения – пение со словами стихов и вокализирование без слов. Контраст между двумя способами звучания вызывает особые ассоциации: петь со словами могут лишь живые люди, а удел утонувших – бессловесные «стоны» или полное молчание… И голос действительно умолкает во время неоднократного соло рояля.
Выразительный контраст, содержащийся в вокальной партии, проходит на фоне богатой партии фортепиано. Взлетающие и низпадающие фигуры напоминают движение морских волн, подчёркнуто грозные фразы в басах, многозвучные аккорды и длительные низкие органные пункты – все эти быстрые изменения фактурных рисунков, причудливые тонально-гармонические сопоставления звучат с многократными сменами темпа и тактового размера. В целом, в песне Елены Соколовской мастерски создана весьма напряженная атмосфера трагедии. Именно этой атмосферой проникнуто стихотворение Генриха Гейне, завершающееся словами: «тот, кто однажды погребён, восстать уже не сможет».
Такой вывод заставил композитора сильно трансформировать шумановскую цитату-аллюзию, взятую автором песни из «Интермеццо» Венского карнавала. Уже во вступлении рояля к песне аллюзия лишена энергичного и страстного характера, присущего теме Роберта Шумана. Она звучит гораздо медленнее, в ней остаются, по замыслу автора песни, лишь мелодия и гармонический остов, а фактурное изложение крайне скупое. Аллюзия звучит очень сдержанно и обрывается перед вступлением голоса.
В окончании же этой песни аллюзия настолько преображается, что от шумановской темы остаётся лишь мелодия, окрашенная, словно тенью, минорным звучанием и диссонантными интервалами.
III. "Sterne mit den goldnen Füßchen"
Замечательно поэтичный образ ночной природы в стихотворении Генриха Гейне "Sterne mit den goldnen Füßchen" полон необычных утонченных сравнений и метафор. Это – «золотые ножки звёзд» и «зелёные ушки листьев», «объятия горы» и «молчаливость лесов»…
Такая удивительно красочная образность не может не порождать желание услышать её воплощение в музыке, вызывая мечтания и грёзы. Именно поэтому третью песню композитор Елена Соколовская начинает с цитаты-аллюзии знаменитой пьесы Роберта Шумана «Грёзы».
Из фортепианной цитаты прямо выливается вокальная фраза, многократно звучащая в виде вариантов то у голоса, то у рояля. Ощущение светлой надежды на счастье наполняет первую часть песни.
Однако в середине песни внезапно рождаются далёкие звуки, которые услышало «моё сердце, – говорит поэт, – что это? Это голос возлюбленного?» Нет, это не звук любимого голоса, а всего лишь пение соловья… И скорбная мысль об очень желанном, но не состоявшемся любовном свидании (и, видимо, это свидание никогда не состоится, читаем мы между строк стихотворения) своеобразно воплощена в песне. После эмоциональной кульминации в музыке теряется ощущение светлых надежд и мечтаний. А поэтичная цитата из шумановских «Грёз» изменяется, она словно угасает и постепенно исчезает. Рассыпаются и сами грёзы…
Эффект угасания, проходящий через все три песни Елены Соколовской, подчёркнут в данной не только интонационными изменениями мелодии Шумана. В первом разделе песни Соколовская использует определённый фактурно-гармонический приём: в нижнем голосе ткани возникает поступенная линия, мерно идущая вниз. Она несколько раз повторяется на протяжении первой части, напоминая жанр пассакалии, благодаря которой в светлой и мажорной музыке первого раздела подспудно содержится как бы предчувствие будущей драмы.
После тревожной середины с внезапным убыстрением темпа, трелями, резкими тиратами в партии фортепиано и кратких речитативных возгласов у сопрано поступенной нисходящей линии в ткани рояля больше нет – она исчезает. Драма перестала быть подспудной, она выявилась. Остаются только отдельно звучащие аккорды и печально преображенная тема шумановских «Грёз». Чувства разочарования и скорби приходят на место светлых надежд.
Три песни на стихи Генриха Гейне, посвященные Роберту Шуману, композитор Елена Соколовская не объединила в цикл. Между тем, через все три произведения проходит некая линия, говорящая об их внутренней общности, несмотря на разные сюжеты стихов Генриха Гейне.
Действительно, все три песни раскрывают неоднозначность стихов Гейне, «двойственность» их психологического содержания. Композитор сумел отразить эту многоплановость, придав сочинениям песенного жанра такие оттенки, которые особенно глубоко выявляют художественный смысл стихотворений.
Так, первый номер (песня №1) – это печальная песня-исповедь человека, потерявшего надежды на счастье, несмотря на обещания весны. Второе сочинение (песня №2) позволяет охарактеризовать его как песню-балладу. В такой балладе отражены скорбные размышления поэта о судьбе безвозвратно ушедших людей. Песню №3 можно назвать песней-сценой: она обладает сюжетом, который разворачивается на «глазах» у слушателей, и музыка рельефно воплощает эти повороты в тексте.
Все эти разные события глубоко тревожат и ранят чуткое сердце поэта Генриха Гейне. Недаром во всех трёх стихотворениях звучит слово "Herz" (сердце): романтик-лирик, Гейне переживает и не может не переживать любое событие окружающего мира…
Такое единство чувств в стихотворных текстах отразилось в песнях автора музыки, которые условно допускают название «Печальные песни». И это музыкальное единство, при всех различиях между песнями, свидетельствует о важнейшем факторе в произведении Елены Соколовской: можно с уверенностью сказать, что композитор обладает своим собственным, творческим индивидуальным стилем.
Леонардо Пайлатти
Италия